...В "Игроке" сплелись мотивы времени, личной судьбы Достоевского, судьбы России, и лишь намечается мелодия будущих интуиций писателя. Россия и Запад, поиск "русской формы", долженствующей чуть обуздать ее стихию, облагородить ее; всеохватывающая страсть к игре, во всем многозначном понимании этого слова, включающем в себя ложь, неподлинность, но и заставляющем вспоминать позднее пастернаковское:
Сколько надо отваги,
Чтоб играть на века,
Как играют овраги,
Как играет река,
Как играют алмазы,
Как играет вино,
Как играть без отказа
Иногда суждено.
Наконец, именно здесь прорвалось, хлынуло все, что обстоятельствами жизни Достоевского сдерживалось, весь его Эрос, к Фрейду, конечно, несводимый, но включающий в себя и то, что занимало Фрейда и мучило Розанова.
А на периферии романа - такие "наши темы", как возможность "разбогатеть вдруг, в два часа, не трудясь", "русская игра" рулетка, русские за границей, и их способность "совмещать в одно и то же время столько противоположностей"...
...И все это попало в Ленком, где даже в названии спектаклей - "Жестокие игры" и "Королевские игры" - звучат мотивы романа, где играли "на века" Тиль и граф Резанов, Глумов и Фигаро, к актерам - Абдулову и Янковскому, Чуриковой, Броневому, Захаровой, Джигарханяну и Збруеву, столь подходящим под определение Достоевского "эксцентрический игрок", к режиссеру Захарову, знающему "средства и тайны этой игры", имя которой - Театр.